ПРОСТО СОН

Субботнее утро

Кристина проснулась рано. Сегодня суббота. Сегодня не надо идти в детский сад. Мама еще спала. Кристина надела платье, которое ей приготовила мама. Покрутилась перед зеркалом. Платье ей не понравилось. Оно было слишком гороховое. Кристина подошла к шкафу, открыла дверцу и начала перемерять все свои платья. Ничего ей не нравилось. Одно было слишком коротким, другое слишком полосатым, третье чересчур синим, а четвертое недостаточно красным. Перемерив платья, Кристина принялась за юбки и блузки. Футболки, шорты, джинсы Кристина даже не мерила. Она просто прикладывала их к себе и смотрела в зеркало. Наконец поняв окончательно, что ей совершенно нечего надеть, Кристина зарыдала.

Проснулась мама.

— Что, наводнение? — мама видела огромную кучу одежды на полу, но делала вид, что ничего не понимает. Практически еще не проснулась.

— Нет, — рыдая, отвечала Кристина.

— Пожар?

— Нет, — уже не рыдая, но с капризной ноткой в голосе ответила Кристина.

— Значит, нам опять нечего надеть.

— Мам, купи мне розовое платье, как у Дашки.

Дашка — это новая девочка. Она недавно пришла в их группу. Ее мама ходила на лайнере официанткой. Не ахти как престижно, зато смогла накопить на новую двухкомнатную квартиру, перевезла из пригорода маму с дочкой. Дашка приходила в детский сад каждый день в новых нарядах, остальные дети закатывали дома истерики, а их родители тщетно ждали, когда бесконечный гардероб Дашки наконец скончается.

— Мам, оно такое красивое, такое красивое, — Кристина задохнулась от восторга.

— Розовое, говоришь? — Мама вытащила из вороха одежды розовое платье. — А чем тебе это не нравится?

— Мам, оно же старое, — Кристина сморщила нос.

— Мы же его только купили. Ты в садик только один раз в нем сходила. И всем оно очень понравилось. Ты же сама говорила.

— Ничего я не говорила. Хочу новое платье. Кристина снова сделала обиженную гримасу.

Мама сделала вид, будто ничего не слышит, и пошла в ванную комнату. Она намеревалась наконец-то умыться и потом приготовить завтрак.

Когда мама вышла из ванной, Кристина все еще сидела в одних трусиках на полу среди разбросанных вещей и пыталась найти что-нибудь стоящее.

— Кто не умылся — не получает кашу. — Сказала мама и ушла на кухню. Кристине пришлось идти в туалет, тем более что ей туда очень хотелось, а потом шлепать в ванную. Там, забравшись на специальную скамеечку и набив полный рот зубной пасты, Кристина строила рожи зеркалу, потом долго фыркала, делая вид, что умывается, потом побросав зубную пасту и щетку как попало и забыв выключить воду, понеслась на кухню — завтракать.

Кристина привыкла получать новые наряды очень часто. Мама ее работала только для того, чтобы накормить повкуснее свою дочку и одеть покрасивее. Бантики, заколочки, браслетики, бусики — Кристина не задумывалась, откуда берутся деньги. Мама работала на полторы ставки и еще брала работу на дом, а дочка думала только о том в каком платье пойти сегодня в детский сад.

После завтрака мама надеялась, что дочь все-таки выберет какой-нибудь из нарядов и оденется, но у Кристины были другие планы. Она решила объявить бойкот то ли маме, то ли всему миру. Не тот бойкот, когда долго и упорно молчат. Кристина охотно разговаривала, но все ее разговоры сводились к одному, как она очень хочет розовое платье как у Дашки. Но бойкот на этом не заканчивался. Пока мама наводила порядок в квартире и готовила обед, Кристина ходила следом за ней в одних трусах и майке и не собиралась надевать на себя ничего лишнего.

Наконец мама сдалась. "Все равно надо идти гулять", — подумала она — "На улице сыро и грязно, на всех детских площадках лужи, качели сырые, пойдем, пройдемся по магазинам, заодно продуктов куплю, в холодильнике шаром покати".

— Кристина, собирайся. Идем гулять.

— А ты мне купишь розовое платье как у Дашки? — снова заканючила Кристина.

— Кристина, это уже стало надоедать. Успокойся и собирайся, иначе больше никогда не увидишь ничего нового.

Кристина, кажется, поняла, что это серьезно, и стала собираться. А собираться она стала так. Только что разобранную мамой и сложенную в шкаф одежду Кристина выкинула с полки на пол, выбрала то, что ей больше всего понравилось в данный момент времени, и оделась.

В торговом центре

В торговом центре Кристина ходила от павильона к павильону и рассматривала одежду. Она завидовала манекенам. Каждый раз, когда Кристина приходила сюда, на этих красивых куклах была надета новая модная одежда, в руках они держали элегантные сумочки, а их пластмассовые шейки были украшены современной бижутерией. Манекены-школьники красовались в форменных костюмах, а в руках они держали книжки, как будто они учились, когда покупатели покидали магазин. Малыши-манекены тоже не скучали, у них всегда были новые погремушки, пирамидки и кубики.

В спортивном отделе стояли манекены-спортсмены. Они были одеты в спортивные костюмы и разные спортивные шапочки и бейсболки. У одних в руках были теннисные ракетки, у других — круги "хула-хупы", третьи — опирались на новенький скейтборд или самокат. А один вообще сидел на кресле и показывал, какие у него замечательные кроссовки. Рядом с ним лежал мяч с автографом знаменитого футболиста. Автограф, конечно, был фальшивый, но Кристине было все равно, главное, что мяч был новый и кожа на нем блестела, словно покрытая лаком, и отражала свет.

Наконец Кристина с мамой дошли до детского мира. Там было все особенное. Куклы, коляски, мягкие игрушки всех цветов и размеров, конструкторы из дерева и пластмассы, детские компьютеры, кубики на любой вкус, с буквами и картинками. Кристина забыла про розовое платье и побежала смотреть игрушки. Она кидалась то к плюшевым собачкам, то к Смешарикам, то хватала и тащила показывать маме Зайца из "Ну, погоди!", а потом смешного петуха, который громко и надсадно кричал: "Ку-ка-ре-ку", а если его хватали за шею, закашливался, как старичок: "Кхе-кхе-кхе" и переставал кукарекать. Когда все игрушки были тщательно осмотрены, и Кристина поняла, что она наигралась, и покупать уже ничего не хочет, она вспомнила про розовое платье и потащила маму в отдел, где продается детская одежда.

Одежда была развешена по цветам. Кристина побежала туда, где висело все розовое. Розовые кофточки, юбочки, футболки, джинсы, даже плащи и куртки были розового цвета. С вышивками и аппликациями, с кружевами и прошвой, со стразами и бисером — каких только платьев не было в этом магазине. Не было только одного платья, имя которому "платье как у Дашки". Кристина рыдала, а мама успокаивала ее.

— Ну, давай померяем любое другое платье, Кристиночка. Посмотри вот это — какое красивое.

Мама выбрала для дочки бледно-розовое шелковое платье. У него была пышная воздушная юбка и очень нежная вышивка на лифе.

— Посмотри, какое замечательное, — уговаривала Кристину мама. — А не хочешь, давай купим вот этот вельветовый сарафанчик. И кофточка, посмотри какая модная, как в журнале, помнишь, мы совсем недавно смотрели.

Кристина была непреклонна еще минут десять. Потом она догадалась, то если продолжать в том же духе, можно остаться совсем без обновки. Рассудив здраво, Кристина решила, что две новые вещи лучше, чем одна и выбрала сарафан с блузкой. Маме не оставалось ничего другого, как идти с дочкой в примерочную, а оттуда — прямиком в кассу. Кристина, сияя, выходила из магазина, строя по пути рожицы знакомым манекенам, а мама подсчитывала в уме сколько денег осталось в ее кошельке на продукты.

Неделя прошла спокойно

Неделя, действительно прошла спокойно. Кристина ходила в сад в новом сарафане и не предъявляла пока новых требований. Бойкот был временно снят. В выходные Кристина ходила гулять в парк с мамой, кормила уток, плавающих в небольшом пруду остатками черствого батона, каталась на горке в детском городке, делала куличики из песка и варила кашу для своего медведя из подорожника и одуванчиков. Она даже не капризничала, когда на нее после ванны надели не любимую пижаму с голубыми жирафами, а другую — байковую, с бестолковыми желтыми цыплятами, как на детских распашонках.

В понедельник мама забрала Кристину из детского сада в слезах. Оказалось, что Даша вышла на прогулку в новых джинсах. Мама успокаивала дочь, как могла, но поток слез был бесконечным. Кристина не стала ужинать. Она поковырялась вилкой в макаронах, откусила сосиску и отставила тарелку.

— Значит, не желаем, — сказала мама.

— Не желаем, — ответила Кристина.

— Может чайку? — спросила мама.

— Может, новые джинсы, — ответила дочь.

— Кристина, ты такая маленькая девочка, а уже такая бессовестная. Мы только неделю назад купили тебе новый сарафанчик, и тебе он очень нравился, а теперь ты просишь джинсы. Может, умерим аппетит? Тем более, что твои джинсы еще совсем новые. Мы купили их совсем недавно.

— На них дурацкие сердечки.

— Но когда мы выбирали джинсы, ты выбрала именно эти. И сердечки были не дурацкими, а очень даже классными.

— А у Дашки нет сердечков, — надув губы и отвернувшись в сторону, сказала Кристина, но мама услышала.

— Не сердечков, а сердечек, — поправила Кристину мама. — Что же у нее есть?

— У нее на джинсах большие карманы и на них хорошенькие розовенькие цветочки.

— Опять розовенькие, — устало произнесла мама. — У тебя скоро все станет розовеньким. Ты скоро сама превратишься в розовую куклу.

— Ну и пусть, — сказала Кристина. — Зато у меня всегда будут новые платья, и джинсы с цветочками, и новые игрушки, и новый велосипед, и я буду самой красивой куклой, и все будут ходить мимо меня и говорить: "Какая красивая кукла, какие замечательные на ней сегодня джинсы, а какие миленькие розовые цветочки на них", — Кристина говорила и говорила. Она уже ушла в другую комнату, а мама все слышала ее фантазии.

Симулянтка

Во вторник Кристина сказала, что заболела и не пойдет в садик. Мама померила ей температуру. Температура была нормальная. Горло не красное. Соплей тоже не было.

— Кристина, ты симулянтка, — сказала мама. — Собирайся в садик, а то опоздаем на завтрак.

— Не пойду, — снова заныла Кристина. — Мне нечего одеть. Ты не купила мне джинсы.

— Ничего, сойдут и старые, — уже строже сказала мама. — Если я опоздаю на работу, ты не получишь не только новых джинсов, но и новых яблок, новых бананов, нового винограда и не менее новых конфет.

Кристине пришлось собираться в садик. Перспектива остаться без бананов и конфет ей не понравилась.

Благодаря угрозе остаться без сладкого Кристина вела себя всю неделю вполне сносно. Она даже умывалась на ночь и сама чистила зубы. Она съедала ужин и вовремя ложилась спать, и даже не канючила рассказать ей еще одну сказку после того, когда мама рассказала ей пять. Впрочем, и пяти сказок для мамы было даже с избытком. Кристина либо просила рассказывать одни и те же сказки несколько вечеров подряд, то требовала придумывать новые и новые сказки, "какие еще никто не слышал". И мама придумывала. Она придумывала сказки про маленьких горных человечков, потом про сороку-принца, про кота и сиреневый цветок, про мальчика, который купил в обычном часовом магазине волшебные часы и много-много других сказок. Мама не рассказала дочке только одну сказку. Как девочка, которая очень любила кукол, сама однажды превратилась в куклу. Впрочем, идею этой сказки дала сама Кристина, осталось только придать ей литературную форму. Придавать эту форму маме сегодня что-то не очень хотелось. Она очень устала. Она страшно устала. Ноги не хотели двигаться. Голова была тяжелая и не отрывалась от подушки. Вставать с постели. Включать компьютер. Это так утомительно. И так хорошо лежать с закрытыми глазами и медленно проваливаться в сон. Но и сон ее не был легким и безоблачным.

Мама искала дочь. Она точно знала, что они вдвоем вышли из дома. Даже в торговый центр они заходили вместе. Но Кристины нигде не было видно. Мама заходила во все отделы подряд, но дочери нигде не было. Она обошла весь магазин и добралась до детского мира. За витриной детского мира стоял очень знакомый манекен. Это была маленькая девочка. У нее были карие глаза, русые, растрепанные в беспорядке волосы, как будто она только что носилась сломя голову, по детской площадке, каталась на велосипеде и отвоевывала в песочнице свою лопатку у соседского мальчишки. Это была ее Кристина. Она была одета в новые джинсы с цветочками на больших накладных карманах. Футболка тоже была новая. У Кристины такой не было, впрочем, как и кроссовок. Мама стала кричать, звать дочь, но она не слышала, ее хорошенькие гипсовые ушки были равнодушны к материнскому зову.

Еще одна суббота

Кристина вскочила с постели, как и положено по субботам в восемь часов утра. Позажигала во всей квартире свет. Потом включила телевизор на полную громкость и, забравшись в кровать и закутавшись в одеяло, стала смотреть мультики.

Мама проснулась оттого, что кто-то орал благим матом: "Рыжий-рыжий конопатый, убил дедушку лопатой…" Раскалывалась голова. Сейчас бы еще полежать, выспаться, выходной ведь. Но какой тут сон. Детей полагается кормить. Пришлось вставать, выключать везде свет, убавлять звук у телевизора и идти на кухню варить дочери кашу. Ничего не меняется в нашей жизни — думала мама, помешивая молоко — все дети эгоисты. И моя дочь не исключение. А что же будет, когда она вырастет? Необходимо срочно что-то придумать. Знакомые и друзья у детей появляются очень часто. Не будет Даши, появится Маша, потом Катя, потом Соня. И все они будут носить то новые босоножки, то новые юбки. Ребенок не должен завидовать всем и кидаться на каждое новое платьев магазине так, как будто оно последнее в его жизни. Ее мысли прервала Кристина. Мультики закончились, и она пришла на кухню подкрепится.

— Кристина, — начала мама. — Нам нужно с тобой серьезно поговорить. Потом подумала и сказала: Ладно, ешь кашу, поговорим потом. Послушай лучше, какой мне сегодня сон приснился.

— Мне тоже сон приснился, — перебила ее Кристина. — Я, чур, первая рассказываю.

— Ладно. — Согласилась мама. — Только доешь сначала. Нельзя разговаривать с набитым ртом.

— Да нам в садике тоже говорили: "Когда я ем — я глух и ем".

— Да не ем, а нем. — Засмеялась мама. — Нем, немой значит. Молчит, значит, во время еды. Ладно, жуй давай. Я пойду убираться. А потом расскажешь свой сон.

Не хочу быть манекеном

Сон, действительно был странный. Кристине снилось, как будто она убежала из дома, чтобы купить себе новые джинсы, такие как у Дашки. Она долго бродила по торговому центру, по привычке рассматривая манекены. Сегодня они опять были в новой одежде. Покупателей в магазине не было. Продавцов тоже. На плечиках висели те самые джинсы с цветочками на карманах. Кристина надела их, чтобы померить. Покрутилась перед зеркалом. Нет, ее кофточка к этим джинсам не подходила. Она выбрала футболку и кроссовки и снова посмотрела в зеркало. Просто красавица, подумала она. Вот если бы она была манекеном и стояла в витрине магазина, все люди ходили бы мимо и говорили: "Какая замечательная девочка, как она прекрасно одета". Кристина не заметила, как зашла за витрину. Она представила, что она манекен. Встала, так как и положено манекену. Она изогнулась всем телом, картинно выставила вперед одну руку, вторую согнула и положила на талию, потом оперлась на одну ногу, а вторую выставила вперед, как будто она танцует или хвастается новыми кроссовками, и тут увидела маму.

Мама шла по пустому торговому центру. Она кого-то искала. Она заходила во все отделы, заглядывала во все уголки, даже в примерочные кабинки и под кассы, но никак не могла отыскать то, что ей нужно. Кристина вспомнила, что убежала из дома и поняла, что это именно ее ищет теперь мама. Она хотела позвать маму, но не могла открыть рта, она хотела помахать маме рукой, но рука не слушалась ее. Каким то чудом исполнилось ее желание — она стала манекеном. Это было ужасно. Кристина представила, что каждый день до нее будут дотрагиваться чьи-то чужие руки и надевать на нее вещи, которые она не выбирала, и которые, может быть, совсем ей не понравятся, а может быть, иногда и совсем забудут переодеть. А мама в это время будет думать, что ее дочка… Дальше Кристина не успела подумать. Она проснулась. В комнате было светло, но ей все равно было страшно. Она не стала будить маму, но чтобы прогнать страх зажгла везде свет и включила телевизор на полную громкость.

Мама слушала дочь и удивлялась. Это ведь был ее сон, только наоборот. Это она громко звала дочь, но та не могла ее услышать, только смотрела бессмысленным взором гипсовой куклы куда-то мимо.

Кристина вдруг расплакалась.

— Я не хочу быть манекеном.

— Ничего, дочка, не плачь. Это только сон. Человек не может быть манекеном. Это только в сказках человека можно превратить в бессмысленное создание. Мы с тобой придумаем другую сказку, в которой будет очень хорошая девочка, которая любила красивые вещи, но никогда не завидовала другим детям и не клянчила у мамы каждый день новые подарки. И когда-нибудь эта сказка станет правдой.

— И я правда не превращусь в манекена?

— Правда.

Кристина успокоилась и вскоре забыла про свой сон. А мама села за компьютер и написала этот рассказ.

19. 04. 2009г.